Большинство родителей берегут свое дитя как зеницу ока, и сложно представить, что может быть для них большей бедой, чем его болезнь. Заболевание ребенка – это всегда испытание для той среды, в которой он живет, для родителей, да и всей семьи в целом. Болезнь ребенка раскрывает и кристаллизует все неизвестное, спрятанное и компенсированное.
Болезнь поражает ребенка не только физически, но и наносит вред его духовному миру, а также духовному миру членов его семьи. Эти факторы образуют неделимое целое.
Состояние стресса, вызванного заболеванием ребенка, в некоторых случаях не находит позитивного разрешения. Напряженность, острота эмоциональных реакций, горе и депрессия со временем, накапливаясь, входят в эмоциональный паттерн личности родителей, приводя к ее невротизации, акцентированной выраженности индивидуально-психологических особенностей.
Заболевание ребенка – надежный тест на прочность, преданность, взаимность всех членов семьи. Также это и шанс. Шанс лучше узнать самого себя, друг друга, своего ребенка, и, в конце концов, глубже и полнее познать саму жизнь. Это возможность дать своему ребенку то, в чем нуждаются абсолютно все дети, а дети, слабые здоровьем, еще больше и острее – безусловную родительскую любовь, на которую способны лишь психологически зрелые личности. Если больной ребенок будет чувствовать безусловное позитивное внимание, тогда не будут развиваться условия ценности, внимание к себе будет безусловным. Такое отношение родителей формирует чувство самоценности у ребенка вне зависимости от того, физически крепким или слабым он является. Безусловное позитивное внимание к себе раскрывает естественную тенденцию самоактуализации, присутствующую в каждом человеке, независимо от состояния здоровья. Некоторым родителям это, однако, не под силу. Очень хочется видеть своего ребенка «в строю», приносящим отличные оценки, обладающего лидерскими качествами, любимцем учителей и одноклассников, душой всех компаний и победителем всевозможных олимпиад. Такие амбиции родителей не редкость. Больной ребенок вряд ли сможет соответствовать таким высоким идеалам или хотя бы части из них. Некоторые заболевания родители расценивают как «постыдные», стремятся их скрывать от окружающих. Можно только представить, как больно ранит это сердце больного ребенка.
У ребенка дошкольного возраста в целом отсутствует отношение к себе как к больному или здоровому (кроме отрицательного эмоционального тона болезненных ощущений), отношение к болезни формируется под воздействием родителей.
Проблема состоит в том, что при одном и том же заболевании ребенка родители устанавливают различное отношение к нему и его болезни, которое может способствовать как малоэффективному, так и более эффективному лечению.
Кроме этого, признаки эмоционального неблагополучия, дисгармоничное отношение к болезни ребенка со стороны родителей могут представлять собой факторы риска по развитию непонимания, конфликтных, дисгармоничных отношений между специалистами и родителями ребенка в процессе лечения в период пребывания ребенка в стационаре.
В некоторых случаях дети чувствуют вину за то, что они не такие, как все, и не способны воплотить в жизнь идеалы своих родителей. Все это способствует отчуждению ребенка от родителей, а в некоторых случаях и от самого себя. Это случаи, в которых дети всеми силами стараются компенсировать свои недостатки, только чтобы заслужить похвалу и хотя бы минимальное признание своих родителей.
Многим родителям детей с проблемами со здоровьем характерна высокая тревожность, которая приводит к развитию тревожности практически у всех детей.
Даже в тех случаях, когда родители стараются скрыть свою тревогу и сознательно ее контролировать, происходит бессознательное заражение тревогой ребенка, который весьма чувствителен к бессознательной коммуникации. Неуверенность и страхи выражаются в интонациях, жестах и взглядах родителей. Страх заметен по нежеланию родителей выходить за рамки привычных стереотипов. В результате, у детей с проблемами со здоровьем может исчезать свойственная детскому возрасту непосредственность, эмоциональная яркость и живость. Вместо этого одни дети становятся по-взрослому рассудительны, догматичны, тревожны, другие – инфантильны, стеснительны, испытывают страх перед общением с людьми, установлением дружеских контактов, отстаивании своих интересов.
Негативные последствия для лечения и выздоровления ребенка имеют отсутствие веры в выздоровление, преувеличение тяжести заболевания, чувство вины, тревога, превращение лечения ребенка в главную цель жизни, раздражение, негодование.
Одни родители, испуганные прогнозами докторов, воспринимают болезнь своего ребенка как что-то страшное и неумолимое. В паническом бессилии они опускают руки, так как болезнь – это страшный демон, в разы превосходящий своей силой силы медицины и родителей. Паническое бессилие передается ребенку, у него возникает чувство обреченности, он не делает усилий, чтобы противостоять заболеванию, которое превращает его в жертву. Такие родители способствуют тому, что их ребенок лишается перспективы и будущего.
Восклицания родителей: «Господи, за что нам это!», формируют у ребенка представления о себе как о каком-то проклятии, наказании свыше, осознание себя проблемным, не таким, как все. Результатом становится в одном случае иждивенческая установка, где проблема со здоровьем играет роль средства рентной деятельности. Другими словами, в будущем человек стремится паразитировать за счет других, совершенно не предпринимая никаких действий для улучшения своей жизни. В другом варианте результатом становится чувство собственной повинности за все невзгоды своей семьи. Чувство вины – это точно не спутник борьбы с болезнями, это чувство лишь усугубит и без того слабое здоровье ребенка.
Не стоит слишком часто причитать и вопрошать: «За что?». Больной ребенок – не наказание. Возможно, испытание. Но отказ от позиции жертвы в этом случае необходим. Это принесет пользу не только душевному состоянию, но и позитивно скажется на физическом благополучии всех.
В некоторых случаях (и нужно сказать, они не так редки) родителям легче «закрыть глаза» на реальное положение дел, не замечать симптомов заболевания своего ребенка. У родителей появляется стойкое желание скрывать заболевание от окружающих, как будто его признание может подорвать реноме самих родителей. Ребенок мучается от того, что его просьбы, жалобы на усталость и трудности в учебе остаются без должного внимания со стороны родителей. При таком типе отношения ребенок чувствует себя одиноким, виноватым и формирует нереальные сверхоптимистические ожидания.
Эмоциональная изоляция чаще всего проистекает из страха и непринятия недуга ребенка. Эмоциональная изоляция проявляется в виде явного или скрытого отвержения больного ребенка семьей. В первом случае родители подчеркивают социальную несостоятельность ребенка, испытывают чувства досады и стыда за неуспешность и неумелость больного ребенка. В случае скрытого отвержения родители в глубине своего сердца чувствуют свое негативное отношение к ребенку и всеми силами стремятся компенсировать его подчеркнутой заботой. Дефицит тесного эмоционального контакта с ребенком в некоторых случаях сопровождается завышенными требованиями родителей к педагогическому и медицинскому персоналу, или же они максимально вовлечены в перманентные поиски лучших специалистов и передовых методов лечения.
Результатом эмоционального отвержения родителями станет широкий спектр психологических нарушений у детей. Такие дети не ценят себя, что нередко маскируется защитами различного вида (перфекционизм, агрессия, регрессия и пр.). Действуя в своих интересах, они мучимы чувством вины, даже при том, что никак не задевают интересы других людей. Чувство стыда у них также преувеличено. В отношениях с другими людьми они также имеют целый клубок тесно переплетенных между собой проблем. Таким детям сложно поверить, что кто-либо может испытывать по отношению к ним любовь, симпатию, дружеское расположение. Лишенные родительского тепла, они ищут его на стороне. Боясь обидеть или потерять друзей, они продолжают дружить даже с теми, кто над ними насмехается, обижает и предает. Всеми силами, из-за страха потери отношений с другими, они стремятся сохранять отношения, которые изжили себя. Во взрослом возрасте эти люди, скорее всего, продолжат искать родительскую любовь в других людях и переживут чреду душевных драм.
Еще одним распространенным типом родительского реагирования на болезнь ребенка является «уход в болезнь с головой», ее «лелеяние». Вся жизнь семьи вращается вокруг больного ребенка. Родители стремятся делать вместо ребенка все, даже то, что он вполне способен сделать сам. Родители снижают свою профессиональную и социальную активность, чтобы проводить больше времени с ребенком, во всем помогать ему, лечить, поддерживать. При этом отношения между матерью и отцом сводятся исключительно к ролям «мать-отец». Заболевание оправдывает сверхопекающее поведение родителей, особенно матерей. Опасности такого типа отношения очевидны. Ребенок привыкает жить в «тепличной» атмосфере, не учится преодолевать трудности, у него не формируются навыки самообслуживания и т.д. Стремясь как можно более полно помочь своему ребенку, в действительности родители ограничивают его развитие. В таких условиях личность ребенка формируется на принципах гиперопеки, потакании слабости, низкой требовательности. Когда такой ребенок становится взрослым, проблема самостоятельности выступает на первый план. В этом случае велика вероятность формирования инфантильности и эгоцентризма у ребенка.
Негативно скажется на развитии ребенка и противоречивое отношение к нему. Так, с матерью больной ребенок может находиться в симбиотическом слиянии, получая максимум удовольствия от пребывания в материнском раю, в то время как отец может быть суров, или даже жесток по отношению к больному ребенку. В некоторых случаях, адекватное отношение со стороны обеих родителей по отношению к больному ребенку может противоречить слишком потакающему отношению со стороны бабушек и дедушек, проживающих в одном доме. В некоторых случаях противоречия могут уживаться в одном из родителей. Например, типичной реакцией матерей является жалость, стремление опекать, контролировать больного ребенка, но в то же время у матерей может проявляться раздражение, желание наказать ребенка, игнорировать его интересы.
Всегда следует принимать во внимание стадию развития ребенка. Совершенно различными должны быть подходы к больным детям грудного, дошкольного, школьного, раннего и зрелого подросткового и юношеского возраста.
Частое явление, которое сопутствует детским болезням, не только остановка в развитии, но и регрессия, как бы возврат к более младшему возрасту. «Умное» родительство способствует предотвращению регрессии и более благоприятному и эффективному лечению. Важно помнить о ведущей деятельности, в рамках которой происходит развитие ребенка. Для детей дошкольного возраста – это игра, для школьника – учение, в подростковом возрасте – это развитие личностно-интимной сферы личности. Помня об этом, родители должны обеспечить больному ребенку необходимое пространство для его развития.
Нужно не забывать, что детский и подростковый периоды несут разные кризисы психосексуального развития и пути их преодоления, которые могут быть перечеркнуты наличием болезни и отношением родителей, в котором могут доминировать мотивы инфантилизации и бесполости больного ребенка. Все характеристики онтогенеза являются не только возрастными, но и полоролевыми, поскольку самой первой категорией, в которой происходит осознание себя ребенком, является именно принадлежность его к определенному полу. Чаще всего предпочтительными для больных детей, с точки зрения родителей, являются женские качества.
Отношение к больному ребенку как к бесполому в дальнейшем может приводить к возникновению ряда психосексуальных проблем. Часто родители игнорируют необходимость полоролевого воспитания и не задумываются над вопросами того, что зрелая сексуальность берет начало из стадий психосексуального развития в детстве.
Больной ребенок нуждается в особом внимании в отношении психогигиены пола. Девочки должны оставаться девочками, а мальчики – мальчиками. Так как болезнь связана с пассивностью, являющейся традиционно женским качеством, мальчикам в этом отношении сложнее адаптироваться к условиям заболевания и при этом развивать в себе типично мужские качества. Для нормального развития мальчика и приобщения его к «мужскому миру» ему необходимо мужское участие, возможность говорить на мужские темы и разделять мужские ценности. Девочек необходимо обеспечить всем «девчачьим». Девочки должны быть с бантиками, рюшками, красивыми сумочками независимо от того, болеют они или нет. А еще папы должны гордиться своими девочками, и говорить им о своей любви. Мамы должны принимать девочку в женском мире не в качестве «несчастной малышки», а будущей женщины с равными правами женской реализации.
Следует остановиться на известном феномене «выгоды от болезни». В одном случае болезнь является способом заполнения эмоционального дефицита в общении родителей и ребенка. Негативное отношение к ребенку родителями вытесняется, но в субъективных переживаниях остаются чувство вины и тревога, требующие оправдания. В этом случае болезнь дает возможность от них избавиться: родители, уделяя все время лечению ребенка, неосознанно стремятся самооправдаться. Ребенок, в свою очередь, также «хватается» за болезнь, как за последнюю соломинку, которая позволяет ему хоть как-то компенсировать холодное отношение со стороны родителей и общаться с ними (по поводу болезни), привлекать к себе внимание. Таким образом, болезнь восполняет дефицит общения, а потому становится условно желательной и для ребенка, и для родителей (чаще для матери). Разрушение существующей ситуации (выздоровление ребенка) для семьи в целом может иметь нежелательные последствия из-за возможных внутрисемейных конфликтов, не исключен распад семьи.
В другом случае болезнь становится способом поддержания симбиотических взаимоотношений между матерью и ребенком. При этом ребенок является источником удовлетворения потребности в любви и эмоциональном тепле, которая не реализуется в отношениях с мужем. Мать стремится сделать ребенка зависимым от себя, боится потерять его, а потому она заинтересована в болезни. Ребенку внушаются мысли, что он слабый, беспомощный, в результате у него формируется соответствующий образ «Я». Самым большим страхом у такого ребенка является страх потерять мать, а болезнь помогает ее удерживать, получать ласку и внимание.
В обоих случаях болезнь, скорее всего, окажется устойчивой к лечебным мероприятиям.
Часто отец отстраняется от воспитания и всякого «живого» участия в судьбе ребенка, и это его часто устраивает. Со временем отец отстраняется не только от своего ребенка, но и от своей супруги. Таким образом, фактически в такой семье отец существует, но психологически его нет. Такое положение дел формирует особо тесные отношения между матерью и ребенком, в которых пространство для развития больного ребенка замкнуто на матери.
Около полугода назад мне довелось консультировать семью, в которой длительное время болеет ребенок. Отец утверждал, что он делает «все, что должен». Мужчина слишком идентифицировался с ролью «кормильца». Кормилец и больше никто. Когда мужчина увидел всю глубину переживаний своей супруги, когда осознал насколько он мало знает о своем собственном ребенке и как мало его ребенок знает о нем, он перешел в решительную и жестокую атаку. Мужчина обвинял, что его «превратили» в кормильца, что его чуть ли не «уволили» с должности и отца, и мужа. Каждый из нас несет свою персональную ответственность, и если нас «превращают», а мы не ропщем, то не «они», владеющие «тайными магическими знаниями», несут ответсвенность за наши «превращения».
Отец несет ответсвенность за своего ребенка в той же мере, что и мать. И отстранение от этой несчастной триады: «ребенок-болезнь-мать», чаще всего на руку лишь отцу. Справедливости ради нужно отметить, что существует определенный тип женщин, которым действительно кроме их ребенка никто не нужен, которые стремятся к извращенному захвату ребенка. Чаще всего в женщине побеждает мать, если она мучится от привитой правильности, если важно быть почтенной и уважаемой. А еще тогда, когда мужчина, находящийся рядом, бросает ее один на один со страшным испытанием – болезнью ребенка. Такое положение дел весьма опасно. И должно осознаваться и матерью и отцом.
Даже если мужчина теряет интерес к своей супруге как к женщине, он должен присутсвовать в жизни ребенка, независимо от пола последнего, выступая в качестве разделителя, препятствующего проявлению экстремального состояния материнской любви и заботы. Если больной ребенок и мать постоянно вместе, если в этом пространстве не появляется кто-то третий, то существует риск возникновения вакуума между ними. Расплата – потеря связей женщины со своим окружением, отца с ребенком, а также ребенка с окружающим миром.
Наиболее приемлемым типом реакции является принятие реальной ситуации и активность в ее преодолении. При этом родители хорошо понимают физические, психологические, поведенческие особенности своего ребенка. Знают его возможности, учитывают связанные с болезнью ограничения. Не выдают желаемое за действительное, не вынуждают ребенка быть здоровым, вопреки реальному положению вещей.
Родителям необходимо внимательно наблюдать за ребенком и учится помогать ему в преодолении болезни. Нужно искать способы тренировки того, что болезнь ослабила, придумывать специальные игры, занятия, использовать совместный труд, семейные праздники. Обязательно включать ребенка в деятельность, с которой он может стравиться.
Когда ребенок совместно со своей семьей учится прикладывать дополнительные усилия для достижения того, к чему он стремится, его удовольствие от маленьких и больших побед повышает самооценку и формирует самоуважение. Задача родителей — поддерживать мужество и стойкость ребенка в борьбе с болезнью. Это сплачивает семью, превращает ее в важный лечебный фактор.
Испытание – это то, что предъявляет какая-то внешняя (по отношению к «Я») ситуация, иногда это организм собственного ребенка. Это то, к чему можно по-разному относиться. Всегда есть альтернатива: принять/не принять. Принятие испытания, т.е. решимость действовать в отсутствие гарантии успеха, есть весомая составная часть набора личностных характеристик, называемого «жизнестойкость». Реакция на испытание может приводить к совершенно разным не только психологическим, но и соматическим последствиям.
Сошлюсь на П.Я. Гальперина утверждавшего, что у человека нет биологического, есть только органическое, которое, в отличие от биологического, не определяет однозначно формы жизнедеятельности, но может вписываться в человеческие формы существования. Отношение же к телесности как к биологическому, детерминирующему развитие, иллюстрирует известная радикальная практика Древней Спарты сбрасывания со скалы «слабых» младенцев, у которых, на первый взгляд, не было предпосылок для того, чтобы стать доблестными воинами, а также ужасающая практика уничтожения биологически неполноценных людей в Третьем Рейхе.
Родителям больных детей и самим детям важно помнить, что везение распределяется неравномерно. Но эта неравномерность впоследствии во многом компенсируется. Изначально неблагоприятное положение может, в конечном счете, стать более благоприятным, чем изначально более благоприятное. Те, кто оказывается перед некоторой проблемой или задачей еще в начале жизненного пути, могут, в конечном счете, стать сильнее, более ответственными и мотивированными. Те же, кто изначально находится в более выгодном положении, оказываются, напротив, более расслабленными и из-за этого вскоре утрачивают свое изначальное преимущество.
Существует одна известная истина о том, что здоровый человек отличается от невротика тем, что трансформирует проблему в задачу, в то время как невротик трансформирует задачу в проблему. Есть только один путь: испытание принять как задачу, отказаться считать себя и своего ребенка не таким, как другие, и использовать свои ресурсы, найти опору в самом себе и жить, наполненным подлинным смыслом.
В ряде случаев родители, пребывая в состоянии растярянности, подавленности и опустошенности, не в состоянии самостоятельно справиться с гнетущей ситуацией болезни своего ребенка, тогда вполне оправданным будет обращение к психологу, который поможет расставить приоритеты, поспособствует нахождению наиболее эффективных способов совладания со сложившейся ситуацией, наладить внутрисемейные коммуникационные каналы.
